Формально сотрудники правоохранительных и силовых структур могут лишиться свободы за применение пыток при задержании и содержании гражданина под стражей. Однако добиться этого потерпевшим, как показывает практика, практически невозможно
Только по официальным данным ежегодно в Кыргызстане регистрируется около или более 400 жалоб на применение пыток сотрудниками правоохранительных органов, хотя, по оценкам правозащитников, реальное их число может превышать эту цифру в пять раз. Вместе с тем, почти за 25 лет с момента официального признания Кыргызстаном факта существования пыток, реальные сроки осуждения за это преступление, согласно официальным данным, получило чуть более десятка милиционеров.
Пытки, побои, угрозы – рабочие будни милиции?
Вечером 6 сентября 2020 года 51-летний житель Ноокатского района Ошской области Кабылжан Алиджанов вернулся домой с многочисленными гематомами и болями в почках и области паха. За четыре часа до этого он был задержан и доставлен в здание местного РОВД, где стражи порядка вымогали у него более 570 тысяч сомов (около 6700 долларов США) в счёт оплаты, по словам его родственников, несуществующего долга. В противном случае ему угрожали обвинением в совершении сразу нескольких преступлений: мошенничестве, разбое, ограблении и сбыте наркотиков и долгим тюремным заключением. Из страха за свою жизнь Алиджанов уехал в Москву, где несколько месяцев назад открыл собственный бизнес. Заключение медиков о нанесенных милиционерами побоях он прислал уже оттуда. Говорит сын Алиджанова Сирожидин:
Давление правоохранителей Алиджанов-младший связывает с возникшими разногласиями отца со своим партнёром по бизнесу в России, также выходцем из Кыргызстана.
«К нам домой приходил дядя напарника отца и грозил, что если до вечера мы не найдем ему денег к нам придут какие-то люди. Этими людьми оказались сотрудники уголовного розыска», – говорит Сирожидин.
Избивая Алиджанова, милиционеры, по его словам, угрожали продать его детей, а также беременную невестку в рабство в Чечню, из-за чего у последней произошли преждевременные роды. В местной прокуратуре, по словам Алиджановых, заявление на милиционеров принимать отказались. Однако после обращения в Генеральную прокуратуру надзорное ведомство Ошской области сообщило – за незаконное удержание и применение пыток в отношении сотрудников ОВД Ноокатского района зарегистрировано два досудебных производства, расследование ведёт следственный отдел Главного управления Госкомитета нацбезопасности (далее ГКНБ) по г. Ош и Ошской области. Однако и после этого, по словам пострадавших, в беседах с ними следователь ГКНБ демонстрирует скорее решимость защитить милиционеров, а не обратившихся за помощью граждан.
Смерть на пятый час пыток
В ночь на 16 октября 2020 года в здании УВД города Ош умер 26-летний житель того же Ноокатского района Мухамед Каныбек уулу. Он был задержан по подозрению в разбое, совершенном десятью днями ранее.
«Мухаммеда задержали потому, что он уже был судим за ограбление. Когда ему было 18 лет он с друзьями игрушечным пистолетом ограбили заправку, – рассказывает друг брата погибшего Айбек Сыдыков. – Но он отсидел за это, свое получил. В тот день (16 октября) они с женой и ребенком собирались в Бишкек. Мы думали они уже уехали, ещё днём они попрощались с мамой и братом. Брат дал ему 500 тысяч сомов, чтобы он в Бишкеке купил машину. Эти деньги тоже пропали».
О том, что при задержании у подозреваемого была изъята крупная сумма денег и это доказывает его причастность к совершению преступления, сейчас как довод приводят в милиции. Как рассказал Сыдыков, Мухаммеда задержали в 8 вечера, а в час ночи его тело было уже в морге. О том, что произошло они узнали лишь спустя два дня после его смерти от одного из местных милиционеров. У погибшего остались жена и шестимесячный сын.
“А нам сказали, что следователи не разрешили отдавать тело, что идёт следствие и так прошел ещё день. А после того как мы его увидели, как его сильно пытали, мы решили идти до конца и наняли адвокатов. На нем живого места не было. Судя по следам на теле его даже не пытали, а по-зверски издевались”, – говорит Айбек Сыдыков.
Объясняя случившееся, в милиции сначала заявили о том, что при попытке оказать сопротивление правоохранители стреляли по задержанному из травматического оружия, после чего он был доставлен в областное УВД, потерял сознание, а врачи вызванной бригады скорой помощи не смогли ему помочь. Позже МВД сообщило другую версию, согласно которой задержанный потерял сознание “по неизвестным причинам после того как был доставлен в служебный кабинет и скончался по дороге в скорую помощь”.
Начальник отделения и четыре оперативных сотрудника были освобождены от занимаемых должностей. Ещё одному милиционеру объявили дисциплинарное взыскание. Однако после волны общественного возмущения столь мягким наказанием все 6 сотрудников службы криминальной милиции УВД Ошской области были задержаны и водворены в ИВС СИЗО ГКНБ по подозрению в применении пыток.
“Аквариум”, “слоник” и резиновая камера
По данным Национального центра по предупреждению пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания Кыргызской Республики, более 90 % пыток в Кыргызстане приходится на систему органов внутренних дел. Как правило, этот “эффективный” метод дознания применяется в первые часы задержания. Однако в последние годы, как рассказал глава правозащитной организации Бакыт Рысбеков, пытки в кабинетах следователей, как это было распространено прежде, уже почти не практикуются.
“Если в начале нашей деятельности людей избивали прямо в отделах органов внутренних дел, сейчас, как они выражаются, подозреваемых обрабатывают до доставления в отделение, – рассказывает Рысбеков. – Помните случай с грабежом большой суммы денег в Ошском аэропорту? Люди, которых задерживали, говорили о том, что их увозили к речке, а это было в холодное время года, избивали, обливали холодной водой, предварительно раздев их, заставляли ложиться в эту речку”.
Для того чтобы факты пыток оставались неизвестными для широкой общественности правоохранители, по словам Рысбекова, пытают своих жертв изощрёнными способами, после которых пострадавшие сами предпочитают об этом молчать.
В 2012 г. количество зарегистрированных обращений о применении пыток составляло 371, в 2015 г. их было уже 478, а в 2017 г. цифра снизилась до 418. Однако реальное количество подобных фактов, по оценкам Рысбекова, превышает эти цифры в разы. Именно по причине изощренности применяемых пыток, а также из-за безнаказанности преступников, по словам Рысбекова, как будто уменьшившееся в последнее время количество заявлений о пытках вовсе не означает действительный спад их числа.
Преступление без наказания
Статья 305-1 “Пытка”, предусматривавшая лишение свободы от 3-х до 5-ти лет, в уголовном кодексе КР появилась в 2003 г. В 2012 г. она была доработана и приведена в соответствие с международной Конвенцией против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания. Преступление было переведено в категорию особо тяжких, наказание за совершение которого увеличилось до 15-ти лет заключения. Кроме того, осуждённые по ней лишились права на условно-досрочное освобождение и применение амнистии.
Согласно докладу Кыргызской республики о ходе выполнения Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания от 19.10.2018 г., за применение пыток и других видов жестокого обращения с 2012 по 2018 гг. к уголовной ответственности было привлечено около 150-ти должностных лиц МВД по более 60-ти уголовным делам. Виновными из них было признано лишь 15. 12 были осуждены на сроки от 7 до 11 лет лишения свободы. 3-м сотрудникам был вынесен приговор без назначения наказания в связи с истечением срока давности (деяние совершено до 2012 года, т.е. до ужесточения санкции наказания за применение пыток). За применение пыток к несовершеннолетним было привлечено 6 сотрудников МВД, 2-е из которых осуждены к 10 и 11 годам заключения.
Вне полномочий
Как рассказали в самом МВД, за 2020 г. в адрес ведомства поступило более 5 тысяч заявлений о незаконности тех или иных действий милиционеров и нарушений служебной дисциплины. По результатам внутренних расследований уволено 58 сотрудников, более 100 освобождены от занимаемых должностей. Однако именно по пыткам силовики привели лишь 2 зафиксированных ими случая за три последних года, включая погибшего парня в УВД г. Ош.
“Конкретно пытками мы не занимаемся, – рассказали в пресс-службе МВД. – Пытка считается особо грубым нарушением. Такие факты проверяются по заявлению органами прокуратуры, она возбуждает уголовные дела, а расследования их передают в ГКНБ”.
В 2015 г. в структуре Генпрокуратуры был образован специальный отдел по надзору за соблюдением прав граждан в досудебной стадии уголовного процесса, занимавшийся в первую очередь противодействием пыткам и другим видам жестокого обращения. До тех пор пока расследование по этим фактам не было передано в ГКНБ в 2019 г., по статье “Пытка” ими было возбуждено 44 уголовных дела, из которых только 11 были направлены в суд. По 8-ми из них 11 должностных лиц были оправданы, осуждены 7 человек, но реальные сроки получили только пятеро. К какому именно сроку был приговорен каждый из них в прокуратуре уточнить затруднились.
Решение передать подследственность от генпрокуратуры ГКНБ было принято, как сообщалось, для исключения конфликта интересов. Однако по данным правозащитной организации – “Бир Дүйнө – Кыргызстан”, антирейтинг ведомств, сотрудники которых применяют пытки, возглавляет именно это ведомство. Далее следуют МВД и госслужба исполнения наказаний (ГСИН). Согласно полученным от последней официальным данным, в период с 2017 по 2019 гг., в закрытых учреждениях ГСИН умерли 154 человека. А в изоляторах временного содержания (ИВС), по данным службы общественной безопасности МВД, за тот же период 5 задержанных “совершили суицид”, ещё 2 человека “скоропостижно скончались”.
Говорит Толекан Исмаилова, правозащитница, руководитель “Бир дуйно – Кыргызстан”:
Когда функции расследования фактов пыток в правоохранительных органах были переданы в ГКНБ это только усугубило ситуацию, считает Исмаилова.
“Нас не допускают в СИЗО ГКНБ, так как это закрытое учреждение, – продолжает Исмаилова. – Как расследования передали им стало ещё страшней. К примеру, закон по борьбе с экстремизмом нарушает Конституцию, права граждан. ГКНБ – это очень карательная система. Они могут невинных людей закрыть туда, убить, и сказать, что он умер в тюрьме. Потом их тела не выдают. Не говорят даже где они похоронены. При таких условиях мы не можем даже узнать, что с человеком там произошло на самом деле!”
Свою коллегу в этом поддерживает глава правозащитного центра «Кылым шамы» Азиза Абдирасулова.
Кроме того, Абдирасулова отмечает полное отсутствие обратной связи со следственным отделом госкомитета нацбезопасности. Если раньше органы прокуратуры предоставляли информацию по подобным фактам, ГКНБ за время как им были делегированы эти полномочия не ответил, по её словам, ни на один подобный запрос.
В самом ведомстве на претензии правозащитников отвечают тем, что их следственные изоляторы регулярно, почти каждую неделю, на предмет условий содержания и существования фактов пыток проверяют сотрудники национального центра. А также добавили, что жёсткий контроль на этот счёт ведётся внутри самого ведомства.
“У нас такая специфика работы, мы не можем быть чересчур открыты, – рассказали в пресс-службе ГКНБ. – То, что нас проверяют, это уже большая работа. По результатам проверок наццентр по предупреждению пыток даёт информацию – заходили, проверили, фактов не обнаружено. Зачем повторяться и допускать туда кого-то ещё?”
На просьбу портала CABAR.asia прокомментировать ситуацию по применению пыток в стенах ГКНБ глава ведомства Камчыбек Ташиев по мессенджеру WhatsApp кратко ответил: «Никаких пыток нет и не будет, пока я здесь!» (орфография сохранена).
Что касается расследований, из 145 уголовных дел по статье “пытка” в суд в 2019 г. было направлено лишь одно дело. Кроме того, согласно официальной статистики ГКНБ, 70 дел из 145 производством были прекращены, 90% из них – за отсутствием состава преступления.
“В основном дела закрывают за отсутствием состава преступлений, – говорит Рысбеков. – К примеру, за 6 месяцев 2020 г. в едином реестре преступлений и проступков было зарегистрировано 246 подобных фактов. Однако по 129-ти из них производство уже прекращено, т.е. 52% уже закрыто! И это только за 6 месяцев”.
“То, что Кыргызстан признал факт существования пыток, позволило нам начать борьбу с этим пагубным явлением, но мы надеялись не на такой результат, – говорит директор Наццентра по предупреждению пыток Рысбеков. – На международном уровне в 1997 г. факт признали, но внутри страны всё ещё идёт тихое отрицание их наличия и применения. Никто не хочет полноценно расследовать такие факты”.
Согласно данным генпрокуратуры за 2016-2018 гг., в 90% случаев жалоб в применении пыток выносились постановления об отказе в возбуждении уголовного дела. Кроме того, из 7 уголовных дел старой редакции уголовного кодекса, рассмотренных судами в 2019 г., по которым обвиняемыми проходило 26 человек, ни один не понес никакого наказания – 22 были оправданы за отсутствием состава преступления, 2-е за недоказанностью в совершении преступления, ещё 2-е были таки признаны виновными, однако наказание им назначено не было в связи с истечением срока давности.
Надежда не умирает
Основная причина применения пыток – получение признательных показаний. Хотя уже не первый год в МВД говорят, что уже отошли от прежней системы поощрений и наказаний за раскрываемость преступлений, на деле она все ещё существует. Как рассказал экс-глава службы внутренней безопасности МВД Айтмамат Рахманов, пытки применяются из-за борьбы за так называемую “процентоманию” – палочной системы, благодаря которой ведётся сравнительный анализ раскрываемости преступлений за отчётный период.
«Это слабость прокуратуры. Раньше прокурора любого района боялись все. Сейчас они стали карманными, беспринципными, покупают должности и, чтобы оправдать эти деньги, потом так работают», – отмечает Рахманов.
В свою очередь в МВД говорят, что с практикой пыток борются повышением профессионального уровня личного состава, в том числе в сфере знаний прав и свобод человека. Кроме того, все ИВС республики, как уверяют в ведомстве, оснащены камерами видеонаблюдения. Однако сколько из них в рабочем состоянии не могут сказать даже в курирующем их деятельность национальном центре по предупреждению пыток.
“Побои нанес себе сам”
Закрытая черепно-мозговая травма, гипертония, головные боли, тошнота и эмоциональная нестабильность, сильные боли в области почек и неспособность помочиться. В таком состоянии 38-летнего Улана Назаралиева в 2012 г. доставили в Джалал-Абадскую областную больницу из ИВС местного ОВД. Однако судебно-медицинская экспертиза обнаружила лишь “ЛЕГКИЙ вред здоровью”. Более того, эксперты заключили, что “Назаралиев, возможно, сам себе нанес вред здоровью при помощи острого и тупого предмета”. Прокурорская проверка закончилась отказом в возбуждении уголовного дела по причине того, что “доводы, указанные в жалобе, не нашли своего подтверждения”, а “в действиях сотрудников ОВД города Джалал-Абад отсутствует состав преступления”. Исчерпав возможности правовой защиты на национальном уровне, Назаралиев обратился с жалобой в Комитет ООН по правам человека, который в ноябре 2020 г. признал его потерпевшим от пыток и постановил взыскать с государства компенсацию.
На основании этого решения правозащитники подали иск в Первомайский районный суд Бишкека с требованием выплаты компенсации в 3 миллиона сомов (более 35500$). Как и ожидалось, факт избиений и издевательств на слушании дела, начавшемся 11 февраля 2021 г., в МВД отрицали, хотя генпрокуратура сообщила о строгих мерах к милиционерам, принятых по данному делу. Однако ни фамилии сотрудников, ни то, что подразумевается под “строгими мерами” в сообщении не уточняется. 24 февраля суд частично иск удовлетворил – пострадавшему должны компенсировать ущерб суммой в 50 тысяч сомов (около 600$).
19 марта адвокат Улана Назаралиева подал апелляционную жалобу на увеличение суммы компенсации, назначенной судом, как не соответствующей “тяжести полученных физических и нравственных страданий”.
Это уже не первый подобный случай. По данным правозащитных организаций, на сегодняшний день есть четыре решения Верховного суда, т.е. прошедшего все три инстанции, о выплате компенсации пострадавшим от пыток. 200 тысяч сомов (чуть больше 2300$) от государства пока было выплачено лишь одному из них. К этому моменту есть также шесть решений Комитета ООН о признании жертв пыток таковыми. По ним компенсацию пока не получил ещё ни один из них.
Прецедентное решение
1 декабря 2020 года прецедентное решение о неисполнении Кыргызстаном взятых на себя обязательств по соблюдении прав женщин-заключённых в отношении жительницы города Майлуу-Суу Джалал-Абадской области Розы Горбаевой принял Комитет ООН по ликвидации дискриминации в отношении женщин. Государству было рекомендовано возместить пострадавшей понесенный вред. После получения решения Комитета ООН по правам человека, активная переписка с которым, по словам её адвоката, сейчас ведётся, Горбаева намерена подать в суд на МВД, ГСИН и судебные органы.
По обвинению в убийстве соседки, которого, по её словам, она не совершала, Роза Горбаева была задержана в 2013 году. Пока шли судебные разбирательства, когда материалы дела не один раз возвращались на доследование, обвиняемая три года провела в шести ИВС республики: в Джалал-Абаде, Таш-Кумыре, Майлуу-Суу, Базар-Коргоне, Ноокене и Баткене. Хотя по закону срок содержания в ИВС, не предусмотренных для длительного пребывания, не должен превышать 48 часов. Мало того, что ее, по ее словам, били дубинками, надевая на голову противогаз и заставляя сознаться в преступлении, каждый день ей приходилось жить, спать и справлять естественные потребности в обществе мужчин в одном помещении.
«Некоторые камеры были на два человека, большие на 7-8, – рассказывает Горбаева. – Это было невыносимо, ни умыться, ни в туалет сходить, вы понимаете. Кругом одни мужчины. Ни один день за эти три года у меня не прошел без слез и стресса. Когда меня привезли в СИЗО г. Ош для меня это было как в раю. Там был отдельный туалет, вода, телевизор, кровати, нормальная постель, тепло. Но там я пробыла немного, всего несколько месяцев».
В 2016-м Горбаеву все-таки признали виновной и приговорили к 12-ти годам заключения, однако согласно пересчёту по прежнему уголовно-исполнительному кодексу, где один день в ИВС или СИЗО считался за два, а также после применения амнистии, Горбаева условно-досрочно была освобождена.
17 марта 2021 года адвокат Горбаевой подал исковое заявление в Первомайский районный суд города Бишкек о взыскании компенсации для жертвы жестокого и негуманного обращения в размере 10 миллионов сомов. Как говорят юристы, это сумма соразмерна тяжести причинённых физических и нравственных страданий.
В марте 2017 г. Наргиза Раджапова, её муж, несовершеннолетний сын и брат были задержаны по подозрению в убийстве инспектора управления по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. По словам Раджаповой, милиционеры избивали её и её близких, душили, надевая на голову пакет, кололи иголками под ногти, а один из них изнасиловал её бутылкой, в результате чего Раджапова потеряла двух не рождённых детей – она находилась на втором месяце беременности. Не выдержав всего этого, её муж взял всю вину на себя, но с условием, что всех отпустят домой. Однако после обращения Раджаповой в прокуратуру и интервью журналистам, на неё и её брата возбудили новые уголовные дела по статьям «Мошенничество» и «Укрывательство преступления». В итоге муж Раджаповой был осужден пожизненно, а брату дали 12 лет. Её саму суд оправдал за недоказанностью преступления.
Только спустя год(!), по словам Раджаповой, генпрокуратура возбудила уголовное дело по факту пыток и незаконного лишения свободы. К этому моменту дело уже несколько раз прекращалось и возобновлялось снова.
“Они боятся, – говорит Раджапова. – Всех этих оперуполномоченных повысили в должности. Кто-то стал начальником, кто-то замом. Но я этого так не оставлю. Погибли мои не рождённые дети! Муж инвалид, который не может ходить, теперь сидит пожизненно, брат тоже осуждён. По факту дело возбудили на троих милиционеров, но их там было 12! Они все издевались надо мной! И самое худшее, что они делают это по сей день! В Оше парня недавно запытали, там те же самые милиционеры тоже участвовали».
Уже более трех лет женщина всё ещё продолжает добиваться статуса потерпевшей в своем собственном уголовном деле о пытках, по которому она проходит не жертвой, а свидетелем(!) Однако, уже мало надеясь на справедливость местных правоохранителей и судебных органов, Ражапова также направила жалобу в Комитет ООН по правам человека.
Источник: КабарАзия
