На протяжении последних лет в стране осуществляется реформа в судебной системе, которая чаще всего
На протяжении последних лет в стране осуществляется реформа в судебной системе, которая чаще всего подвергается критике со стороны гражданских активистов. Ведь именно представители НПО на практике сталкиваются с барьерами в местных судах. Своими мыслями о проблемах в судебной реформе делится председатель ОО «Вентус» (г.Каракол, Иссык-Кульская область) и правозащитник Камиль Рузиев.
«На мой взгляд судебная реформа проходит неэффективно в силу того, что большинство кандидатов в судьи проходят конкурсный отбор с применениями коррупционных механизмов. Среди них также встречаются ранее привлеченные к уголовной ответственности граждане», — рассказывает он.
По его мнению, возбуждение генпрокуратурой недавнего уголовного дела в отношении трёх судей ВС КР является фактом провала судебной реформы из-за отсутствия Верховенства права.
Камиль Рузиев считает, что для реального проведения судебной реформы нужна политическая воля руководства страны, практическая реализация программ, прозрачный набор кандидатов в судьи, постоянный мониторинг судебной реформы и судебных процессов.
«Судебная реформа подразумевает также прозрачный набор госслужащих в судебный департамент, ПССИ и приставы, где необходимо усиление участия в мониторинге и процессах набора активистов из числа гражданского общества», — считает он.
Вместе с тем правозащитник считает необходимым введение в практику конституционных норм суда присяжных для обеспечения права на справедливый суд, уменьшения коррупционных рисков при вынесении судебных актов и восстановления доверия населения к судебной системе.
«Эффективность судебной реформы можно также судить по количеству минимально вынесенных приговоров по ст. 305-1 УК КР «Пытки» в отношении должностных лиц, по сравнению с количеством заявлений от граждан и НПО», — сказал Камиль Рузиев.
По его словам, большинство граждан надеются, что действенные изменения в законодательстве в восстановлении доверия населения к судебной власти смогут обеспечить права на справедливый суд, но они в настоящее время недостаточны. Поэтому в суд присяжных необходимо ввести прописанные в конституции КР нормы закона по СП и ГГЮП, требующие практической реализации, не забывая и о реформах в адвокатуре.
Председатель ОО «Вентус» считает, что деятельность судов не всегда открыта, имея в виду, что во время судебных процессов наблюдателям и журналистам запрещают производить фото и видеосъёмку, что противоречит нормам законодательства. То есть судьи иногда руководствуются социальной принадлежностью и статусом участников. К примеру, по нашему ходатайству Джети-Огузский районный суд длительное время не мог обеспечить явку на судебный процесс депутата ЖК КР.
«Во время судебных процессов в законодательстве предусмотрены нормы, когда суды имеют право прибегать к помощи переводчиков. Но ими, как правило, становятся помощники судей или работники канцелярий, которые недостаточно владеют языками, что не может не влиять на качество. А отсутствие судопереводчиков и вовсе осложняют судебные слушания», — сетует Камиль Рузиев, добавив, что по закону во всех судах необходимо вывешивать исковые заявления на государственном и официальном языках.
Из практической деятельности правозащитника следует, что иногда нарушаются права граждан при обжаловании отказа в возбуждении дела. Причиной тому служат ограничения во времени или процесс переносят из-за отсутствия прокуроров, следователей и материалов отказного дела. При этом несвоевременно направляют требования в прокуратуры, ОВД, ГКНБ с запросами материалов отказного дела, и не изучая с нарушениями ст. 19 УПК КР, выносят решения.
«А вот что касается дел по пыткам, то по этим вопросам прокуратура не квалифицирует состав преступления по ст. 305-1 УК КР, прекращают их во время следствия, приостанавливают и прекращают возбужденные уголовные дела или не возбуждают дела или добиваются оправдания должностных лиц с применением коррупционных механизмов. Таким образом, можно констатировать, что в настоящее время судебная практика и всестороннее дел осуществляется только лишь на 30 процентов», — резюмировал правозащитник.
